читать дальше1.
Приступ головной боли накрыл так же внезапно, как и тошнота. Он понял, что слишком долго был погружён в глубокие раздумья и пропустил очередной симптом. Кровь отлила от лица. Физически ощущая собственную бледность, он пошатнулся в сторону рюкзака.
«Где они?»
Пальцы паучьими движениями шарили во внутреннем кармашке, перебирая фантики, скрепки, глазные капли, бумажные салфетки и ещё невесть что. Перед глазами всё плыло, дурнота сводила с ума.
«Где они?»
Под ноготь резво заскочила конвалюта отрезанных четырех таблеток, но такая боль вызвала лишь радость. Привычно раскусив плотный кусок трудновыговариваемых медицинских терминов, он свернул пробку и резко поднёс бутылку к губам. Сейчас оставалось лишь убеждать себя в том, что все действующие вещества всосутся в кровь уже через пару минут.
2.
Он часто представлял, какой бы была его жизнь, если б у него был брат-близнец. Как это странно – находиться со своей копией, но не копией одновременно, ругаясь, может быть, или затевая ежедневные драки, но быть за гранью постоянного одиночества. Каково это – существовать в собственном на двоих мире? Наверное, противостоять обществу (а в его возрасте противостоять обществу хотелось исключительно каждому юноше) было бы намного легче…
Когда воображение начинало доводить до приступов отстранённости, он пугался и оставлял своего вымышленного, чуть более красивого близнеца где-то в глубине зрачков. Ведь такими темпами он мог поддаться соблазну и рискнуть в него влюбиться, что было бы самым худшим развитием событий.
3.
Говорят, когда встречаешь нового друга, то неизменно тебя посещает чувство влюблённости, только без физиологического подтекста: ты идеализируешь человека, закрываешь глаза на его недостатки, восхищаешься им и вообще готов сорвать Луну с неба или, как говорят, переписать на него квартиру.
Живое воображение в таких случаях играло злую шутку, превращая нового друга в мыльный пузырь. Радужный и прекрасный в один момент он неизменно лопался, и интерес к такому другу пропадал. Раньше ему становилось горько, больно, одиноко и стыдно перед другом, но с годами парень начал с нетерпением ждать этого момента, чтобы скорее освободиться от плена этого обманчивого радужного восхищения. Так было и в этот раз. Он уже предчувствовал собственную холодность и разочарование. Ждать оставалось недолго.
4.
Он часто думал о людях, которые его окружают. Какое место они занимают в его жизни? И какое он в их? Всегда считая, что нелюбим, он умом понимал, что скорее всего это не может быть правдой. А вот то, что к нему интерес угасал так же быстро, как его собственный к окружающим – вполне. Было страшно от этой мысли. Более того, она заставляла молчать там, где можно было открыться, отталкивать в тех случаях, когда узы могли стать крепче, и игнорировать. Он знал, что люди очень любят тайны. Знал и пугался того, что если тайной быть перестанет, то все увидят его пустоту внутри. Легко казаться высокомерным, когда ты такой и есть. И сложно, если ты трус.
5.
Когда ему было пять, произошёл тот самый первый поцелуй, который люди позже вспоминают до конца жизни. Родителям казалось это очень весёлым, ему же было откровенно скучно. Девочка с двумя блестящими косичками шоколадного цвета вызывала интерес лишь тогда, когда оказывалась рядом со столом, усыпанным сладостями. Родня подначивала и полупьяно хохотала, она приблизилась и, даже не доев печенье, прижалась мокрыми губами так неожиданно, что он застыл. Оставив несколько крошек на его лице, девочка отстранилась, радостно засмеялась и запрыгала. Взрослые хлопали в ладоши и умилялись. Ему же было противно. Утерев тыльной стороной ладони рот, он расплакался.
Наверное, Анна потому и бросила его несколько месяцев назад. Даже спустя четырнадцать лет ему было противно целоваться. С девушками…
6.
Иногда в нём просыпалась какая-то агрессия, и нестерпимо хотелось врезать каждому ублюдку, претендующему на заумность. Учитывая сферу его окружения и работу, их было полно. В такие вечера он, одеваясь как можно более броско, шёл на улицу искать приключений. Да, можно было прыгнуть бы с тарзанки или с парашютом, разбить стены какого-нибудь старого здания кувалдой или напиться до беспамятства, но нацепленные наушники и обрезанные коротко ногти покрывались чужой кровью – и это лучше всего снимало его стресс. Пусть наутро он толком ничего не помнил, но, заклеивая хмуро ссадины и кровоподтёки пластырем, он чувствовал, что всё. Отпустило. Пустота внутри обычно-привычная, а жестокое и агрессивное нечто ушло. И каждый раз он задавался вопросом: надолго ли? Когда ещё приходилось и заливать сбитые костяшки медицинским клеем, а разбитые губы прижигать спиртом, он немного думал, склонив голову, а потом плескал семидесятипроцентный в стакан и слегка разбавлял водой из чайника. Через три-четыре дня его отпускало совсем.
7.
Свой ник он придумал ещё в двенадцать, листая японско-русский словарь новейших слов, позаимствованный со стола старшей сестры одноклассника.
«Тайхэн» - серьёзный, нешуточный, тревожный; чрезвычайный, исключительный; трудный, обременительный.
Предчувствовал ли он то, каким станет, или же превратился в то, что есть, слившись с впечатлениями юности – не ясно. Однако уже к четырнадцати абсолютно каждое слово подходило ему как нельзя лучше, и друзья, которым удалось добиться расшифровки ника, называли его исключительно так, пока настоящее имя не стёрлось из памяти. Годы шли, посвящённые в правду мыльные пузыри лопались, но люди поему-то так и продолжали его называть уже привычным японским словом, будто подсознательно чувствуя его сущность.
8.
Однажды Сэм просто пришел и сказал, что поживёт с ним некоторое время. Вещей – минимум, настроение – херовое, взгляд – болезненный. Он сам не понял - почему, но шагнул в сторону, пропуская всё никак не лопающийся мыльный пузырь внутрь. Самое интересное, что они даже не были особо близки, тем более не были родственными душами. Сэм не его родственник, квартира не гостиница, но в какой-то момент парень поймал себя на мысли, что помогает разбирать вещи и идёт искать чистое пастельное бельё.
Вчера он поранил палец о разрезанную на куски пластиковую бутылку после чего зачем-то забинтовал ранку на десять слоёв. Сейчас под пронзительным взглядом Сэма было стыдно. И страшно. Так не хотелось, чтобы мыльный пузырь лопался. Хотелось обожать его вечно…
- Ну что ж, добро пожаловать.
- Спасибо, Тайхэн.
www.amalgama-lab.com/songs/t/three_days_grace/w...
@музыка: Three Days Grace – World So Cold
@темы: Автор
